— И почему же мне не стоит радоваться? — решила уточнить я.

— Краст не тот, кем кажется тебе, дева из-за Тумана, — бесцветно произнес Хальдор. — И он недолго продержится в башне, лирин. Тебе не повезло. Но таким, как он, там не место.

— Вот как? — я все ещё ничего не понимала. Но Хальдор замолчал, неторопливо двигаясь мимо домов. Распахнутые полы его шубы трепал ветер, словно встряхивался зверь. А я подумала, что будет, если в лоб задать вопрос: не ты ли напал на корабль, черный хёгг? Вот только сомневаюсь, что получу ответ.

— Может, расскажешь мне о Солвейг, Хальдор?

Ильх остановился посреди безлюдной улочки, глянул сверху вниз. И красноты в его черных глазах стало больше. А может, это лишь отблеск солнца раскрасил багрянцем радужки.

— Солвейг мертва, лирин. И она, и Ингольф, — не мигая глядя на меня, уронил он. Шагнул совсем близко, почти притиснув меня к стене, и я пожалела, что купилась на улыбки и угощение. Как девочка, право. Хальдор смотрел свысока, недобро. Показное добродушие исчезло. — Спроси у своего нареченного, кто виноват в ее смерти. Спроси, что с прежним риаром. Спроси про его мать. И про проклятие. Тебе стоит знать о том, с кем ты проживешь месяц в одной комнате.

Я сжала кулаки, заставляя себя стоять ровно и не отводить глаз. Хальдор усмехнулся и отступил.

И снова улыбнулся.

— Кстати, ты можешь задать вопросы прямо сейчас. Мы уже пришли.

— Куда? — не поняла я. Но не успела опомниться, как ильх втолкнул меня в приоткрытую дверь длинного каменного здания, из-за стен которого доносились глухие удары и выкрики.

В первый момент меня ослепили вспышки света, и я попятилась, ничего не понимая. А потом увидела огромное горнило, жар, плещущийся в нем, здоровенные кадки, в которых тоже бухало и шумело. Здесь пахло гарью, железом и чем-то мускусно-острым, как бывает там, где много и тяжело работают мужчины.

— Тяни. Держи. Горячая, гадина. Да чтоб тебя в пасть йотуна… Переворачиваем!

Голоса раздавались где-то внутри этой мешанины.

Из-за гудящего котла вышел мужчина, блестящее от пота тело прикрывала лишь кожаная повязка на бедрах. Темные волосы собраны пучком на макушке, лицо и грудь перепачкана сажей и копотью так сильно, что кожа кажется эбонитовой. Лишь голубой глаз сверкает на потемневшем лице злым азартом. В руках риар держал обод колеса, оплавленный с одной стороны.

Краст увидел нас и остановился. Перевел взгляд с меня на Хальдора, снова на меня. И мне почему-то стало стыдно.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивал Краст тоже у меня, словно Хальдора за спиной и не было.

— Я показываю лирин город, мой риар, — с явной издевкой произнес мой спутник. — Думаю, ей полезно больше узнать о месте, в котором она оказалась.

И о тебе. Недосказанные слова повисли в воздухе, и Краст сжал зубы. Обод в его руках согнулся.

— Вижу, в грязной кузне тебе удобнее, чем в башне, — улыбаясь, добавил Хальдор. — Кто к чему привык…

Я ощутила, как вспыхнули щеки. И захотелось со всех сил наступить каблуком на ногу черноглазого гада, что скалился рядом. Понятно, что он просто использовал меня, чтобы унизить Краста, вот только мне совсем не хотелось участвовать в этих распрях!

Риар хотел ответить, но тут сзади грохнуло, и сноп искр столбом взвился в воздух и жалящими осами упал на плечи ильха. Он встрепенулся досадливо, повел рукой, сбрасывая шипящее на коже пламя. А я чуть рот не открыла от изумления. Огонь, который у любого нормального человека оставил бы ожоги, не причинил Красту никакого вреда. Теперь понятно, почему в обжигающе горячем помещении он был почти голый. Похоже, обжечься черный хёгг не может.

— Проваливайте, — процедил риар, прерывая мои мысли. — Вам тут не место.

— Нам — да, — хмыкнул Хальдор, но Краст уже не слушал, словно потерял интерес. Отвернувшись, он швырнул обод в горнило, наклонился, подхватывая огромный молот. Я уставилась на спину с продольными мышцами и узлами сухожилий, напряженных от нечеловеческой тяжести.

Торопливо выскочила за дверь. Откинула голову, хватая ртом колючие снежинки.

Черноглазый красавец стоял рядом, рассматривал с любопытством. Я выдохнула и глянула на него со всем высокомерием, на которое только была способна. Хальдор усмехнулся.

— Боюсь, мое время закончилось, лирин. Так что дальше осматривай местные красоты без меня, — сообщил он. И шагнул ближе, нависая как скала. Голос стал вкрадчивым. — И вот еще, чужачка. Не стоит брать еду из рук чужого мужчины, да еще и на глазах у всех. Ты снова оскорбила своего жениха. Хотя он проклят и без тебя, вряд ли расстроится сильнее. Краст не риар, чужачка, ты скоро поймешь. Он отродье злой горы, проклятый перворожденными. И кольцо Горлохума получил обманом. А за лепешку ты должна мне подарок. На фьордах ничто не дается просто так, лирин, — он склонился ещё ниже. — Так чем ты поблагодаришь меня, дева?

— Отойди от нее, Хальдор, — спокойный голос за спиной заставил меня вздрогнуть, а черноглазого оскалиться. И я четко осознала, что за всей этой красотой и даже образованностью скрывается зверь.

Краст стоял на пороге кузни и казался расслабленным. Грязный, остро пахнущий потом и пеплом, неподвижный. Лишь молот в его руках угрожающе поблескивал гранями. Снежинки медленно оседали на разгоряченной коже и таяли, превращаясь в капли.

Многозначительно глянув на меня черными глазами, Хальдор усмехнулся, сделал шаг назад, а потом, не оборачиваясь, пошел прочь. Не взглянув на меня, риар вернулся в кузню. Дверь закрылась.

Я ещё потопталась, слегка ошарашенно пялясь на захлопнувшуюся створку. Все казалось, что Краст снова выйдет, скажет что-то… Может, задаст вопрос? Но изнутри глухо и сильно доносились удары молота и звон железа, а я поняла — не выйдет. И, наверное, к лучшему.

Отвернувшись, я тихонько двинулась вниз по улице. Птицы провожали меня взглядами, склоняя маленькие головы и выгибая длинные шеи.

Дальше я бродила бесцельно. Рассматривала дома, горбатые каменные мостики или деревянные настилы через узкие потоки воды, стекающие с гор к морю. Дивилась на странные камни — тонкие, сточенные у основания и огромные сверху, словно перевернутые бутылки. Зеленые от мха и белые от шапок уже нападавшего снега. Казалось, дунь ветер — и основание сломится, обрушивая вниз громаду.

Встречные жители Дьярвеншила смотрели мне вслед, перешептывались, но вопросов не задавали. А я все думала о поступке Хальдора. Понятно, что по местным меркам риар, то есть правитель, не должен пачкаться в кузне. И черноглазый пытался задеть Краста, приведя к нему меня. Интересно, что за вражда связывает этих двоих? И как это связано с неведомой Солвейг?

Снежный ветер налетел пеленой, укрывая пустырь рядом с речкой и дергая подол моей накидки, норовя стянуть с плеч. И снова царапнуло между лопатками, как бывает от взгляда — чужого и острого. Я обернулась резко, но за спиной была пустая улочка и дома без окон.

Мотнула головой, прогоняя страх. Да и чего мне бояться? Местные глазеют, но особой враждебности я не ощущаю, хоть Хальдор и пугал. Если уже бояться, то скорее гнева риара, если прознает обо мне правду. Насупилась. Вот об этом думать совсем не хотелось.

Чтобы отвлечься, двинулась вверх — к странному коробу из досок, что соединял два берега узкого водяного потока. Пола у сооружения не было, похоже, вода свободно текла под каменными опорами, на которых уже стояли стены. Сквозь щели валил пар, рядом топтались и пересмеивались двое ильхов — молодые, совсем мальчишки. На мое появление они отреагировали с интересом. Враждебности я не видела, так что осмелилась спросить:

— Не подскажешь, что это? — ткнула пальцем на доски. Внутри раздался глухой плюх, словно рухнуло в воду тяжелое тело.

— Эх, хорошо, йотунова мать! — пробухтел мужской голос, а мальчишки хмыкнули.

— Так купальня, дева! — сказал ближайший, тараща карие глаза. Второй молча мялся рядом, но взгляд его так и цеплялся за мои волосы и лицо. — Не знаешь, что ли?