— Лерт, все хорошо, — я осторожно отодвинулась дальше. Не спорю, его участие было приятно, но все же… отвечать на порывы капитана я точно не готова. Да и неожиданны они как-то — порывы эти!

Отошла назад и улыбнулась, смягчая его недовольство.

— Просто мне нелегко привыкнуть к новой жизни. У меня дома все иначе.

Ильх помолчал, словно что-то обдумывая.

— Я надеялся, что ты бросишь в волну мой подарок, Вероника. Что позовешь меня. Риар Дьярвеншила тебе приглянулся больше, чем я? Но ты бледна, и ты плачешь, дева из-за Тумана. А я… Думаю о тебе… — он шагнул ближе. — Ты можешь пойти со мной, Вероника. Прямо сейчас. «Стремительный» за тем утесом, я увезу тебя, и никто не найдет!

— Лерт, ты сошел с ума! — ахнула я, не сдержавшись.

Нет, я, конечно, очень рада появлению ильха и с удовольствием с ним поболтаю, но убегать на его корабле? Вот уж точно — опасайся своих желаний. Разве не об этом я только что мечтала? Так вот она — свобода, стоит и улыбается в образе чрезвычайно привлекательного мужчины. Уплыву с ним, оставлю Дьярвеншил позади. Зачем ждать месяц? Терять время, которого и так может быть слишком мало!

Разве меня хоть что-то держит в этом негостеприимном городе?

Оглянулась на башню риара, торчащую над городской стеной.

Холодно, голодно, неуютно. Злые слова, косые взгляды. Лишь протянуть руку Лерту — и уйти. Куда-нибудь, где тепло, где вкусно кормят и где будут мне рады.

И все же…

Все же есть ещё сирота Анни, есть башня, оставшаяся по моей вине без кухарки, есть… вечно хмурый ученик. И загадки, которые не дают покоя. И даже йотуны, которых я еще не видела!

— Я… не могу, — качнула я головой.

В голубых глазах ильха вспыхнуло разочарование, но он улыбнулся.

— Я сделаю вид, что не слышал этих слов. И не буду прощаться, Вероника. Сейчас я уйду, но скоро мы увидимся.

И развернувшись, Лерт прыгнул со скалы вниз, а уже через миг волну рассекло тело огромного морского змея. Я же ещё немного постояла на берегу, а потом задумчиво побрела обратно. Об отказе я не жалела. Голубоглазый ильх хорош во всех отношениях, но зачем давать ему напрасную надежду? Его намерения более чем очевидны. И эти намерения не входят в мои планы!

— Все тебе не так, Ника! — улыбнувшись, посетовала я на свои мысли. — Краст не смотрит — плохо. Лерт смотрит — опять плохо. И когда ты успела избаловаться?

Зато встреча с капитаном улучшила мое настроение и прогнала из головы мысли о хмуром риаре. Я тронула медальон на груди. Может, лучше избавиться от такого дара? Но выкинуть украшение рука не поднималась, так что я лишь сняла его и сунула в мешочек на поясе — такие использовались здесь вместо сумочек или карманов.

Тряхнула головой и решительно направилась к башне.

Глава 17

«…Мы скоро увидимся, дева…»

Отдернул ладонь от камня, а потом с размаха ударил молотом, разнося в мелкую крошку.

Ярость затянула глаза багровой пеленой, да так, что свет померк!

И от чего? Оттого, что чужачка приглянулась постороннему? Оттого, что ходила к нему на берег? Так сам прогнал. Сначала оглушил зовом, а потом прогнал. Даже в кузницу ведь за ним прибежала, а все этот проклятый зов!

Краст подышал, пытаясь разогнать багровую пелену перед глазами. Пусть идет, куда хочет. Он и не держит!

Вот только перед глазами темно, а тело дрожит от дикого и невыносимого желания свернуть шею наглецу, что посмел говорить с его лирин. Закопать, оставить под толщей земли, где ему самое место. А потом зайти в башню, прижать к стене чужачку и увидеть, как распахнутся ее глаза, как разлетятся волосы — серебряные, как проклятый лунный свет. Как приоткроется ее рот… А потом…. Потом…

Воздух закончился. По телу прошла дрожь, скручиваясь тугим горячим спазмом в животе.

Краст снова ударил молотом, да так, что железная колода все-таки треснула, словно деревяшка. Стер пот со лба, выругался сквозь зубы.

Что с ним творится? Что?!

Так он и правда станет безумным, как о нем шепчутся в городе!

И зов, который он не смог удержать. Раньше приходилось почти выталкивать из себя это проклятие Горлохума, а с чужачкой…

Что случилось, Краст толком и не понял. Вот он царапал на листе проклятые буквы, а вот… лирин сидит на его коленях. Цепляется тонкими пальчиками за плечи. Жарко дышит в шею. Потом ее сочные губы касаются его кожи, почти невесомо, словно птица крылом. И скользят ниже.

Он даже и не почувствовал. Почти.

Так отчего же полыхнуло внутри так, что горло свело и дышать стало нечем? И вылетели из головы все мысли, оставив лишь обжигающее желание стиснуть ладони на тонком теле и не отпускать до следующего утра?

Краст ошалело потряс головой. Глупость какая. Морь бесцветная. Чужачка. Бледная дева из-за Тумана, что говорит непонятно и бесит до зубовного скрежета. Морок какой-то!

И желание его — морок. Лирин ему даже не нравится, чтоб ее йотуны сожрали. Тонкая, хрупкая, вот только от ее губ на коже трясет, словно в лихорадке…

Кто был с лирин на берегу? Проклятие, почему он не дослушал?

Разозлился потому что. На свой отклик, на зов, что и сейчас выжигает внутренности, а ведь он сдерживает его, как может!

«Я буду ждать…»

Закопать. Сначала оторвать лишние части тела, потом закопать.

И поставить стражей. Запереть чужачку в комнате. Привязать. Нет, лучше цепь, а то мало ли…

Великий Горлохум. О чем он думает?!

Разве ему не все равно? Разве он не избавится от проблемы, если чужачка уедет?

Откинув молот и толкнув ногой дверь, Краст в несколько шагов пересек двор за кузней и с разбега прыгнул в ледяной поток, протекающий рядом. Здесь даже не было деревянного навеса с камнями Горлохума, лишь глубина, обжигающая холодом. Фыркая, риар поднялся на поверхность, глотнул воздуха и снова нырнул, пытаясь охладить разгоряченное тело.

И убедить себя, что чувства, испытанные сегодня — лишь досадная оплошность, ошибка. Чужачка скоро уедет, надо лишь дождаться…

Несколько дней я риара не видела. Он явился вечером и не глядя швырнул на кровать золотую побрякушку — долг за прикосновение, а потом заявил, что мне запрещено покидать башню. Снова!

Правда я в ответ послала риара куда подальше. Уточнять направление не стала, сам разберется, раз такой умный. Тусклый браслет из желтого металла забросила в сундук, обойдусь без таких подарков.

Раздражительность Краста надоела мне до мушек в глазах. Да и сам ильх — тоже.

Видимо, я ему тоже, потому что в башню ильх не являлся, забросив даже наши уроки. И тут я испытала сожаление, все же чувствовала ответственность за дикого ученика.

Анни докладывала, что Краст-хёгг постоянно или в кузнице, или в городе — помогает расчищать завалы, настилать новые доски между домами, складывать печь для неведомого мне ильха или тренируется со своей дюжиной на скале за башней.

Последнее вызвало череду картинок в моей голове, от которых я краснела и кусала губы. Врать самой себе не хотелось, Краст вызывал во мне эмоции. Пугающие, непонятные, даже дикие. Такие же, как он сам. Так что лучше нам видеться как можно реже, похоже, и сам риар это понял.

На кухне регулярно появлялось свежее мясо, видимо, одним из обязательных пунктов расписания Краста стала охота. Туши кабана или лося, зажаренной на вертеле, хватало на всю десятку воинов и прислужниц, а мне стабильно приносили самые сочные куски. Это точно было лучше гнилой еды Бриды, но быстро надоело. До урчания в животе хотелось супа, каши, овощей. Но, конечно, я не жаловалась и благодарила за то, что есть.

В покои Краст поднимался, когда я уже спала, а утром исчезал до моего пробуждения. Правда, до тех пор, пока однажды вечером я не обнаружила, что половина кровати залита чем-то мокрым и холодным!

— Я случайно, — ныла Анни, хлопая глазищами.

— Врешь! — разозлилась я.

Девчонка стыдливо кивнула, но тут же вскинулась: