Так от кого эти письма?

Краст знал некоторые буквы, но в синих строчках разобраться не выходило. Резкие угловатые хвостики и сильный наклон не давали понять слова.

Повел пальцем, силясь уловить ускользающий смысл и сложить издевающиеся над ним знаки. Вот здесь А, а там — Р. И ещё С, К. Буквы его имени. А эти — неизвестные, круглые, пузатые, непонятные… словно гнусные насекомые, усевшиеся на ровных линиях. Внутри полыхнуло горечью и злостью, и захотелось сунуть листок в огонь, чтобы покончить с этим.

— Что ты делаешь? — возмущенный окрик нареченной заставил риара моргнуть и выпрямиться. Дева открыла рот, быстро скользнула взглядом по его телу и… покраснела. Так резко и явно, что ильх удивленно уставился на лицо, залившееся румянцем.

Дева же резко отвернулась и сказала глухо, глядя в противоположную стену комнаты.

— Почему я постоянно застаю тебя… без ничего. И отдай мои письма. Кто тебе разрешил копаться в моих вещах?

— Венец, который я на тебя надел, — напомнил Краст, с интересом разглядывая напряженную до хруста спину девушки. И почему-то вспомнилось, какая она была на ритуале — в шкуре и крови. И как облизывала губы, с вызовом и насмешкой глядя в лицо Харальда. Или как стояла в кузне, с удивлением глядя на Краста. Презрения в ее глазах не было… Мотнул головой, прогоняя воспоминания. Не надо думать о чужачке.

— К тому же, я должен знать, кто живет в моем доме. Что здесь написано?

Нареченная быстро глянула через плечо, снова отвернулась.

— Это письма моей матери. И раз ты их читал, то зачем спрашиваешь! — сердито воскликнула она. И вдруг застыла. Медленно повернулась, закинув голову и глядя в лицо ильха. — Постой-ка… ты что же… читать не умеешь? Но мне говорили, что риары умеют читать, наследников этому учат!

Краст сжал зубы, ощущая, как портится благодушное утреннее настроение. Швырнул бумаги на пол, и снова захотелось — в огонь… вместе с чужачкой. Надо было ее все-таки придушить. Или запереть… Жаль, что за это придется слишком дорого платить!

— Меня не учили. И в риары не пророчили. И это не твое дело, поняла?

Дева смотрела внимательно, но ожидаемого презрения Краст снова не заметил. Ни презрения, ни насмешки, как тогда, в кузне. Лишь легкое удивление.

— Поняла, — она вздернула свой острый подбородок, словно воин — острие клинка. — Хочешь, научу?

Сказала и осеклась, словно пожалела. Но тут же вскинула подбородок еще выше.

— Научу читать и писать. Сколько получится, раз у нас всего месяц…

— Мне не нужны подачки от пришлой девы, — сквозь зубы прошипел риар и, развернувшись на пятках, схватил свою одежду и хлопнул дверью комнаты. Злость улеглась уже на десятой ступеньке, возвращая голове разум. И Краст остановился. Натянул неторопливо штаны, ещё медленнее рубашку. Покосился на закрытую дверь наверху. И снова помрачнел. Разве нареченная не должна бежать следом и кричать, что она не права? Ну или еще что-то кричать, неважно что, лишь бы задобрить и успокоить разъярившегося от бабской глупости воина?

Дверь оставалась закрытой, а бежать и кричать, похоже, никто не собирался. Снова захотелось подняться и придушить вредную деву, что злит его уже в который раз!

— Морь бесцветная, — хмуро сказал Краст, все ещё поглядывая на дверь.

— Краст? — внизу показалось лицо Рэма. — Ругаешься? Неужели Ингрид снова подарки требует? Так у дев порода такая, ты же знаешь!

Краст рявкнул, что Рэму лучше бы заткнуться, когда наверху скрипнула половица. Резко повернув голову, ильх увидел бледное лицо чужачки и серые глаза, казавшиеся глубокими водами тающих ледников. Скрипнув зубами, риар отвернулся и пошел вниз.

В нижнем зале за столом сидел лишь беловолосый ильх. Краст молча устроился в торце, посмотрел в тарелку с вязкой субстанцией, которую поставила перед ним прислужница. Мне подали такую же, и я с отвращением ткнула ложкой во что-то, воняющее тухлятиной. Попробовала осторожно, но надеждам не суждено было сбыться. Вкус у варева оказался ещё хуже, чем вид. Поэтому я изумилась, увидев, как быстро и сосредоточенно поедает невкусный завтрак Краст.

Риар ел, не поднимая глаз, положив локти на стол так, что тарелка оказалась внутри рук. Дочиста выскреб со стенок мерзкое варево и даже ложку несколько раз облизал. Глянул с легким сожалением, словно желая добавки, но просить не стал. Так же молча поднялся и ушел.

Я проводила взглядом его спину. Внутри было как-то плохо и маетно.

— Чем ты снова разозлила своего риара, дева? — спросил вдруг беловолосый, заставив меня вздрогнуть.

Ответить не успела, потому что из кухни вылетела раскрасневшаяся Анни.

— Лирин, ты уже встала? Но почему не позвала, я помогла бы тебе одеться!

— Я сама справилась, — пробормотала негромко, косясь на пустую тарелку, оставленную на столе риаром.

— Скажи, Анни, у вас тут всегда так кормят?

— Да, нареченная. Для тебя все самое лучшее!

Лучшее? Я чуть слюной не подавилась. Боюсь тогда предположить, что едят прислужницы или простые воины!

— И кто руководит на кухне?

— Так Брида. Кухарка она! — покосилась на дверь девочка. — Я сейчас попить принесу!

Анни умчалась, а я понимающе хмыкнула. Кажется, старуха неплохо тут устроилась и хозяйничает, пользуясь тем, что риар не обращает внимания на самоуправство. Хотя это и странно, неужели ему все равно?

— Нареченная риара имеет право распоряжаться в его владениях, — тягуче произнес рядом беловолосый. Я подпрыгнула, потому что в своих раздумьях успела о нем забыть. Ильх устроился на лавке напротив, внимательно рассматривая меня. Я решила, что тоже могу не стесняться, в конце концов, какой спрос с ушибленной? И уставилась на него в ответ.

Молодой, на вид ровесник Краста. Приятные черты лица, холодные ярко-голубые глаза, ресницы и длинные волосы такого белого цвета, что кажутся ненастоящими. Словно снегом присыпанные. Так же, как и черная грива Краста, волосы распущены, лишь схвачены с боков несколькими тонкими косичками, в которых болтаются железные бусины, косточки и, кажется, льдинки. В противовес прядям, лицо загорелое, почти смуглое. Выглядит это сочетание бронзы и льда завораживающе настолько, что невозможно оторвать глаз.

В вороте безрукавки ильха темнело черное кольцо Горлохума, на рельефных предплечьях — широкие, изрезанные символами браслеты. И металл этих странных украшений тоже удивительный — тускло-белый, словно серебро или платина, покрытая инеем.

Я покопалась в памяти, вспоминая его имя. Рэм. Снежный дракон.

— Сегодня ты уже не похожа на йотун-шагун, — с усмешкой протянул снежный. — Наш воздух не так уж и плох?

— В отличие от вашей еды, — любезно улыбнулась я, отодвигая тухлые лепешки. — Боюсь, от нее точно можно озвереть. Значит, нареченная риара может посмотреть запасы?

— Конечно. Это ее обязанность. Запасы, кладовые, подполы. Все, кроме сокровищницы. От того, как покажет себя нареченная, многое зависит. И если неумелая, то риар может и отказаться от такой невесты, найти более… способную.

Ильх явно насмехался, но я решила пропустить издевку мимо ушей. Хвала всем местным и неместным богам, риар и так от меня откажется. А вот если не наладить кормежку, то я скончаюсь от голода или несварения желудка гораздо раньше пресловутого дня солнцестояния.

Снова посмотрела на тарелку Краста и, нахмурившись, отвернулась.

— Помнится, прежний риар, отец Краста, не один десяток невест перепробовал. — Ильх наклонился вперед, положил крупные ладони на стол. — Нареченные у него не задерживались, да и жены тоже. Гибли, бедняжки. До того дошло, что ни один фьорд свою деву в Дьярвеншил не отдавал. Пришлось за Туман прошение посылать. А вот твоим правителям, видимо, плевать на дочь своих земель. Откуп взяли и тебя отправили. Конфедерации не ценит своих дочерей?

Я смотрела в ярко-голубые глаза ильха спокойно. Если он и надеялся, что вспылю, то ошибся, меня такой провокацией точно не возьмешь. Я-то знаю, зачем приехала.